Постигиловский период в Сирии не означал начала постконфликтного этапа. На сирийском театре ещё сохраняются проблемы, связанные с необходимостью политической трансформации, экономического восстановления, возвращения беженцев, разгрома отдельных анклавов террористов из ИГ (запрещена в РФ — прим. ред.) и бывшей «Джабхат ан-Нусры» (запрещена в РФ — прим. ред.). Анклавы ИГ на густонаселённом западе страны также перманентно «ликвидируются».
Так, совсем недавно от террористов ИГ были окончательно зачищены районы Хаджар аль-Асвад и Ярмук. Таким образом, под контроль центрального правительства наконец перешла вся территория столицы и её окраин впервые с начала войны в 2011–2012 годов. Осколки ИГ ещё сохраняются на юге страны в провинции Кунейтра и представлены группировкой с громким названием «Джейш Халид бен аль-Валид», которую, скорее всего, ожидает та же участь — даже несмотря на сложность ведения боевых действий вблизи израильской границы.
В зоне сирийско-иракской границы на деле так и не было установлено полного контроля над территорией ни со стороны поддерживаемой Россией сирийской арабской армии, ни со стороны проамериканских демократических сирийских сил (SDF). Последние включают в себя боевиков курдских сил народной самообороны YPG, инфильтрированных боевиками признанной в Турции террористической Рабочей партией Курдистана (РПК).
Американским военным в Сирии приходилось приостанавливать движение поддерживаемых ими сил на юг по Евфрату в период турецкий операции в Африне, поскольку преимущественно курдские отряды SDF стали оставлять свои позиции и направляться на защиту своего самого западного кантона.
Однако всё закончилось возвращением большей части курдского контингента обратно в кантоны Кобани и Джазира. Это, безусловно, не могло не порадовать американских военных из CENTCOM, которые продолжили работу по подготовке некой курдско-арабской армии и установление всё новых материально-технических пунктов и техники на востоке Сирии (в нарушение международного права, как и все остальные действия США в Сирии).
Всё это безусловно намекает не на скорый вывод американских сил из Сирии, о чём заявлял президент Трамп, а на сохранение их баз и усиление патронируемых ими сил.
Отдельный вопрос вызывает то, что бывшие боевики ИГ сдаются SDF — о чём американцы не могут не знать — и не оказываются, к примеру, судимы (или процесс лимитирован), а им предоставляют условия для их безопасности в обмен на непротивление американским и курдским планам. Однако такой подход несёт в себе и серьёзные риски. В дальнейшем возможно усиление подрывной деятельности со стороны «спасённых» боевиков, террористические акты и тому подобное. Кроме того, никто не отменял неприятия в основном арабскими племенами власти курдов. Были случаи как задержаний гражданских лиц силами SDF, так и массовых выступлений арабского населения против несправедливостей курдской администрации.
ИГ как организация, способная вести полномасштабные боевые действия, уже продолжительнее время, можно сказать, не существует. Она испытывает проблемы с финансированием (приносившие ей доходы месторождения нефти сейчас работают на курдов SDF и американцев). Однако восходящая ко времени американской оккупации Ирака командная структура (тогда ещё «Аль-Каида в Ираке» (запрещена в РФ — прим. ред.) проявляла способность к выживанию и адаптации к переменам ещё до создания организации «Исламское государство в Ираке и Шаме» в 2014 г. Объявление «Халифата» и появление халифа Абу Бакра аль-Багдади (который до сих пор, видимо, существует вне пространства и времени) немногое изменило в ролях членов верхушки группировки. Даже несмотря на уничтожение лидеров материнских в отношении ИГ организаций, террористам всегда удавалось сохранять определённую степень управляемости и продолжать свою деятельность.
Так было после убийства в 2006 г., например, лидера «Аль-Каиды в Ираке» Абу Мусаба аз-Заркауи, которого сторонники ИГ считают своим идеологическим отцом. То есть организационная преемственность и некий идеологический заряд сохраняется до сих пор.
Несмотря на резкое ослабление организации, потерю контроля за территориями и ресурсами, ИГ сохраняет способность атаковать. Пустынная местность и годами наработанная боевиками ИГ инфраструктура туннелей позволяют остаткам их отрядов укрываться в районе сирийско-иракской границы и совершать нападения как на правительственную армию и её союзников, так и на курдов из SDF. Атаки смертников на позиции сирийской арабской армии продолжаются. В результате, как сообщается, гибнут десятки сирийских солдат и их союзников.
Кроме того, никуда не девается вопрос «спящих» ячеек ИГ в уже освобождённых от них территориях (их выявление является работой спецслужб, с чем, например, сирийские органы зачастую могут перебарщивать и только настраивать население против себя). В Сирии также до сих пор существуют террористические группировки с русскоязычными боевиками. Именно они должны продолжать оставаться быть целью российских ВКС и спецслужб — вне зависимости от их связей с определёнными политическими кругами стран региона и вне зависимости от того, какие цели преследуют российские союзники.
Параллельно должна вестись работа по продвижению политического диалога, принятия (временной) конституции, созыва конференции по реконструкции, предварительно активно проработав варианты участия в ней Китая, Индии, отдельных стран ЕС и Персидского залива.
На фоне ослабления ИГ в Сирии и Ираке резко возросла угроза усиления их деятельности в других конфликтных регионах мира. Ячейки ИГ в Ливии, Йемене, на Синае, в Афганистане основательно закреплялись ещё в 2014–2015 гг. Этот опыт сейчас служит для ИГ отправной точкой для дальнейшего развития и перехода к сетевому подходу.
Окрепла вновь и другая террористическая организация, оттеснённая ИГ, — «Аль-Каида» (запрещена в РФ — прим. ред.). Идеологически «Аль-Каида» куда менее маргинальна, нежели ИГ, а значит и более адаптирована к подпольной работе.
Тем не менее Россию больше беспокоит ИГ в Афганистане. Уже на протяжении двух лет российские спецслужбы фиксируют возросшее влияние ИГ в этой стране. Таким образом, целесообразно продолжать борьбу с терроризмом как в Сирии, так и в наиболее угрожающих России районах отправки террористов (Афганистан, Кавказ), что предполагает сотрудничество с ответственными структурами (разведки) заинтересованных государств регионов (Турции, Ирана, стран Южного Кавказа и Центральной Азии), в том числе и по линии многосторонних институтов ОДКБ, ШОС и так далее.
В то же время не устранена причина проблем. Сохранение той же политической системы и консервация существующего положения дел (в той же Сирии) без иностранных вливаний в реконструкцию, смены политической и экономической парадигмы мышления политической элиты Сирии может привести к увеличению количества террористических атак и сильно ухудшить ситуацию с безопасностью, тяжело поддающуюся контролю.
Руслан Мамедов Программный координатор РСМД
Подробнее: https://islam-today.ru/islam_v_mire/bliznij-vostok/reanimacia-halifata-skoro-ocen-skoro/